Достаточно один раз их увидеть, чтобы понять: стихи про фрукты разительно отличаются от всего, что до сих пор предлагалось в качестве сублимации личностных проявлений не-социума. Да, внешне они имеют признаки, вроде бы относящие их к классу продуктовой поэзии, но внутренне – и это гораздо важнее – они тяготеют, как и многие из нас, к миру десертов и муссов, что ещё вовсе не означает, впрочем, окончательного разрыва пищевой цепочки гендерных популяций. Всё так. Увидеть их один раз – и этого становится достаточно, чтобы стихи про фрукты приняли в сознании читателя те формы, к которым их готовили не то чтобы исподволь, но страстно. Критериев тут много. Но самым важным из них является понятие вкуса – не столько в осязательно-ретроспективном смысле, сколько в смысле водораздела, разделяющего тектонические плиты культур. Мы привыкли видеть за стихами про фрукты вкусы свежести и лукавства, летнего солнцестояния и радуги, окунувшей свои искристые рога в загоризонтные дали лугов и весей. И это правильно. И если к стихам про фрукты нельзя в полной мере отнести рифмованные рассуждения про орехи и продукты их переработки, то это их личные проблемы. Лучшие плоды собирают утром, на заре, когда шоколадницы и вышивальщицы, ещё мокрые от росы, несут нам свои первые лучи в вздохи. Потом их укладывают в корзинки, заполненные упругой дубовой стружкой, и пускают в далёкое плавание по волнам житейского моря. После полудня стихи про фрукты набирают свою полную силу и становятся готовы исполнить ту роль вкусовой среды, от которой не откажется как ни один малыш, так и ни один более умудрённый жизнью шалун. Тут не надо думать. Просто берём стихи про фрукты и очищаем их от плевел и злаков – если подобные случайно закатились – и начинаем новый день с гимна солнцу и трезвости.